Борис Тимофеевич Штоколов
В 1957 г. на сцене Театра имени Кирова успешно дебютировал солист Свердловской оперы Штоколов. В 1959 г. певец стал артистом ленинградского театра. Прошло 10 лет. Сейчас Штоколов — признанный, выдающийся мастер оперного театра. Об этом свидетельствуют и большой интерес, который всегда вызывают спектакли с его участием, и высокое звание народного артиста Советского Союза, присвоенное Штоколову в начале 1966 г.
Искусство Штоколова — замечательного представителя советской вокальной школы — многогранно и содержательно. Актеру близки образы русской классики. И богатырская удаль Руслана, и патриотизм Сусанина, и суровый фанатизм Досифея, и бахвальство гуляки Галицкого, и благородство Гремина в равной степени привлекают актера своей жизненной правдой. Выступая в этих партиях, Штоколов точно следует за музыкальной драматургией образа и в то же время вносит в трактовку каждой из них свое понимание и виденье роли. Аналитический подход к роли, творческий поиск — характерное свойство исполнительского мастерства певца. Своеобразием отличается и исполнение певцом главных басовых партий в зарубежной классике и в операх советских композиторов.
Наиболее полно и глубоко раскрылось дарование Штоколова в операх «Борис Годунов» и «Судьба человека». Эти столь различные по содержанию партии актер поет вдохновенно, с огромной убеждающей силой. Борис Годунов Штоколова — образ трагедийного звучания. Певец обнажает противоречивость сложной натуры царя Бориса, раскрывает неизбежную обреченность правителя, оторванного от народа.
Предельно искренне, задушевно поет Штоколов в «Судьбе человека» Дзержинского. Образ простого советского человека, созданный певцом, как бы олицетворяет всенародный патриотизм советских людей, их мужество и преданность Родине.
К Штоколову быстро пришел большой и заслуженный успех. Замечательный вокалист, он обладает редким певческим обаянием.
«...Чем же нас так пленяет пение Штоколова, почему нам приятно его слушать? В пении Б. Штоколова при его красивом, мягком и в то же время глубоком голосе мы всегда ощущаем хороший певческий тон, чистую интонацию. Артист никогда не форсирует звук. Певец прекрасно понимает, что богатые артистические данные должны быть не самоцелью, а только средством для раскрытия художественного образа, для выражения самых тончайших и разнообразнейших душевных переживаний. Эту внутреннюю душевность, эмоциональность он доносит до слушателей во всей полноте и глубине не только в сценических партиях, но и в отдельных ариях, романсах и песнях концертного плана...» (О. Кашеварова).
С. М. Вольфсон. «Мастера оперы», 1967 год