Гастроли Мариинского театра
1917—1967
Если окинуть взглядом карту мира, то нелегко отыскать страну, где не побывал бы, представляя советское искусство, балет Театра оперы и балета имени С. М. Кирова, или, как его чаще называют за границей, Кировский балет.
Балет, подобно живописи или музыке, не требует перевода на язык чужой страны; искусство танца доступно и понятно всем, ему не нужен никакой переводчик, и потому не удивительно, что мастерство артистов советского балета принято и оценено по заслугам даже в такой далекой и малоизвестной африканской стране, как Танзания.
«Экспорт» русского искусства за границу — одна из самых старых и устойчивых традиций русской культуры. Еще в середине прошлого столетия, когда заметно оживилась театральная и концертная жизнь Петербурга, стали расширяться и укрепляться культурные связи с зарубежными странами.
По приглашению русских музыкантов в Петербург приезжают крупные исполнители и композиторы из Западной Европы — Р. Шуман, Г. Берлиоз, Ф. Лист, Р. Вагнер и др.
С целью ознакомления зарубежных слушателей с произведениями русских авторов в Европу едут П. Чайковский, М. Балакирев, А. Бородин, Н. Римский-Корсаков. Участились гастроли за границей петербургских музыкантов. В конце XIX века зрители итальянских городов Турина и Реджо-нель-Эмилии слушали знаменитого певца Мариинского театра И. Ершова, непревзойденного исполнителя теноровых партий в произведениях Р. Вагнера. Известная русская оперная актриса Д. Леонова ездила с концертной программой даже в Японию.
Особенно широко демонстрируется за рубежом искусство балета Мариинского театра. С 1909 года С. Дягилев организовывает в Париже так называемые «Русские сезоны». С первого же года их существования парижская публика знакомится с великой русской танцовщицей, солисткой Мариинского театра Анной Павловой. Незадолго перед этим искусству А. Павловой аплодировали театралы Швеции, Дании, Германии, Австрии. Ведущим солистом в антрепризе Дягилева становится выдающийся русский танцовщик-виртуоз Вацлав Нижинский. Постоянное участие в «Русских сезонах» принимал ученик X. Иогансона и М. Петипа, солист и балетмейстер Мариинского театра Михаил Фокин.
Стараниями русских артистов для Европы раскрылось богатство русской классической музыки, высокое мастерство и самобытная национальная исполнительская культура. Однако в представлении большей части западной публики жизнь русского балета закончилась в ту минуту, когда мир услышал залп «Авроры». Революция в России, открывшая новую страницу мировой истории, была воспринята эстетствующими философами Запада как полный крах многовековой русской культуры. По-прежнему оставался С. Дягилев, все также покоряла публику Парижа и Лондона Анна Павлова, в пленительных балетах М. Фокина поражал зрителей своим вдохновенным мастерством Вацлав Нижинский... Но в глазах театралов Европы это были лишь останки русского балета, погребенного под обломками российской империи, своеобразный живой памятник якобы погибшему искусству.
Все же, вопреки этому пессимистическому мнению, русское балетное искусство не погибло, в чем очень скоро убедились на Западе. Более того, из года в год оно развивалось так стремительно и своеобразно, что к середине 30-х годов создало новые, качественно иные основы хореографической эстетики.
Уже в 20-х годах яркой звездой промелькнула на театральном небосклоне Франции первая из замечательных советских балерин Марина Семенова, покорившая парижан редкой жизнерадостностью танца, чистотой классических форм, искренностью и страстностью. Не успели утихнуть овации, сопровождавшие выступления М. Семеновой, как балетная пара — Е. Люком и Б. Шавров — привлекла внимание европейской публики. А 13 января 1934 года в американской газете «Нью-Йорк тайме» под рубрикой «Самый сенсационный успех сезона» была напечатана информация: «Культурная связь с СССР была возобновлена вчера вечером, когда Вечеслова и Чабукиани, артисты Мариинского театра в Ленинграде, дебютировали в Америке в Карнеги Холл по официальному соглашению с их правительством». Один из рецензентов отмечал: «Я не знаю лучшего пути для возрождения веры в старый классический балет, чем увидеть танец этих молодых артистов из страны Советов». Успех Т. Вечесловой и В. Чабукиани был тем более значителен, если вспомнить характер и вкусы американскон публики того времени, скучающей, богатой, избалованной концертами таких великих артистов, как Шаляпин, Рахманинов, Хейфец, Джильи, Тотти даль Монте и др.
С тех пор прошло более тридцати лет. И сейчас искусство Ленинградского театра завоевало почти все материки и страны. Болгария и Япония, Чехословакия и Англия, Объединенная Арабская Республика, Норвегия, Швеция, Ливан, Польша и Франция, Финляндия, Соединенные Штаты Америки и Канада... По этим странам Кировский балет совершил поистине триумфальное шествие; могучий порыв нового советского искусства развеял холодок недоверия и скептицизма, царивший в среде западной театральной публики, опроверг все пессимистические предсказания буржуазных астрологов от искусства о безвозвратном крахе русского балета, «погубленного революцией».
Т. В. Буданова. «По родной стране и за рубежом», 1967 год