Дирижёры Мариинского театра
1917—1967
1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10
После перевода Пазовского в 1944 году в Москву, главным дирижером театра становится Б. Хайкин. Дирижер с многолетним опытом работы в опере, ученик Н. Малько по Петроградской консерватории и К. Сараджева по Московской, он несколько раз в своей жизни «делил» себя между крупнейшими театрами Москвы и Ленинграда. С начала 30-х годов по 1935 он работал в студии, а затем в Театре имени Станиславского в Москве; в 1936 году, то есть одновременно с Пазовским, переехал в Ленинград, где до Кировского театра был главным дирижером и художественным руководителем МАЛЕГОТа. В Кировском театре он проработал с 1944 по 1953 год, выполняя те же функции. Дирижер большого размаха и артистизма, в этих своих качествах он походил на Дранишникова; но по индивидуальности у них были натуры разные. Хайкину свойствен не столько драматизм, сколько лирика. Он умеет выявлять тонкие лирические оттенки в партитурах днрижируемых им произведений, превосходно чувствует стихию лирического мелоса.
Другой характерной чертой исполнительского стиля Хайкина, пожалуй, нужно признать симфоничность. Со времени Купера, с его устремлениями к симфонизации оперного действия, оперное дирижирование все время шло по пути обогащения спектакля симфоническими методами. Однако далеко не для каждого дирижера они становились принципом исполнительского творчества. Был и процесс обратного свойства — театрализации оркестра, или подчинения и сцены и оркестра драматическим ситуациям (т. е. перенесения в оперу принципов драматического искусства — Пазовский). Хайкин симфонизирует развитие оперного действия, добиваясь выпуклых, естественно возникающих кульминаций, ярких контрастов, объединяющих сцену с оркестром.
Это художник реалистического склада. Его творческий метод возник в театре имени Станиславского и под непосредственным воздействием великого режиссера. С ним Хайкин работал при осуществлении нашумевшей постановки оперы «Кармен», шедшей под названием «Карменсита и солдат» (1935), в которой критика единодушно отмечала выразительность, яркость, сочность красок и темпераментность звучания оркестра. Не менее хорошей школой для него оказалась работа в МАЛЕГОТе, позволившая обогатить стиль тончайшими камерными оттенками. Соединение камерности с монументальностью большой оперы приобрело у него органический характер, сохраненный и тогда, когда из МАЛЕГОТа он попал в условия Кировского театра.
Хайкин приступил к своим обязанностям в трудный для театра период. Театр только что вернулся в Ленинград после эвакуации, и перед новым руководителем встала задача восстановления репертуара. Большую часть самых ответственных спектаклей он взял на себя. 1 сентября 1944 года театр начал свою деятельность оперой «Иван Сусанин». Дирижировал Хайкин. И даже после «творца» этого спектакля — А. Пазовского — опера прозвучала превосходно. Театр вновь почувствовал себя в твердых и умелых руках.
Значительной художественной удачей Хайкина была постановка «Евгения Онегина» (1945), в которой полностью раскрылись лирические стороны его дарования. «Простота и естественность мизансцен, одухотворенный лиризм музыкального исполнения, стилистически тонкое и поэтичное декоративное решение — все это представляло органический сплав составных художественных элементов спектакля, свидетельствовало о согласованности замыслов постановщика, дирижера и художника и об их тонком проникновении в сущность «лирических сцен» Чайковского». (Академический театр оперы и балета имени С. М. Кирова. Музгиз, Л., 1957, стр. 78.)
Если Пазовскому принадлежит заслуга возрождения «Чародейки», то Хайкин сыграл аналогичную роль по отношению к другой, также давно не шедшей оперы Чайковского — «Орлеанской девы». Хайкин сумел тонко разгадать героический пафос этого произведения, смягченный «изнутри» характерным для композитора лиризмом, и создал поистине «оперную симфонию» лирико-героического плана.
Огромный опыт работы в камерном оперном театре сказался у Хайкина при постановке «Дуэньи» Прокофьева (1946). Это был чарующий спектакль с тончайшим кружевом оркестровой «вязи». Слушателя завораживали изящество, характеристическая интонационная пикантность, уменье мастерски выделить нужные оркестровые детали и вместе с тем верно почувствованный лиризм оперы.
Хайкин и в Кировском театре много работал над созданием советского оперного репертуара («Иван Болотников» Л. Степанова — 1951, «Декабристы» Ю. Шапорина — 1953 и др.). Но одной из лучших его работ, обеспечившей большой успех произведению, была «Семья Тараса» Кабалевского (1950). Как некогда в «Мастере из Кламси», Хайкин почувствовал внутренний симфонизм оперы и «нарисовал» ее крупными мазками. Сочно звучала увертюра, непритязательно просто — песня комсомольцев, эпично, «по-сусанински» — арии Тараса. Простота и величавость, героика и жанровость — все контрасты произведения получили в исполнении Хайкина исключительное выражение. Оркестр и сцена сливались, проникновенно повествуя о трагических событиях Великой Отечественной войны, реалистически типизируя образы героев.
Внимание советской общественности было привлечено также к работе Хайкина над оперой Шапорина «Декабристы». Он сумел активизировать повествовательную музыкальную драматургию этого произведения и спектакль получился яркий, тщательно разработанный и в деталях и в целом.
Хайкин дирижировал «Фаустом» Ш. Гуно (1949), «Мазепой» Чайковского (1950), «Борисом Годуновым» (1949), «Хованщиной» Мусоргского (1952), «Спящей красавицей» (1952), «Щелкунчиком» (1954). Из этих спектаклей особое значение приобрела «Спящая красавица», в которой дирижеру удалось добиться богатой, симфонически насыщенной оркестровой звучности. Действенными стали даже пантомимные сцены, очеловеченно-психологизированными образы сказочных героев. Не сказка, а поэма о высокой любви, о красоте человеческих чувств — таким предстал спектакль перед зрителями, покоряемыми его поэтичностью.
Л. Н. Раабен. «Дирижеры», 1967 год